Созданные на Урале перерабатывающие мощности рассчитаны на такие объемы молока, какие не в состоянии предоставить местные поставщики сырья. Но гендиректор Национального союза производителей молока, участник общественного совета при Минсельхозе РФ Артем Белов считает, что этот дисбаланс устраним.
— В растениеводство инвесторы начали массово приходить еще в начале нулевых годов, потом настала очередь птицеводства, свиноводства как более скороспелых сегментов отрасли, способных обеспечить сравнительно быструю отдачу. Молочное же направление приобрело неплохую динамику развития лишь 8−10 лет назад, — отмечает Артем Белов. — Этому способствовали резкое ослабление рубля в 2014-м и уход с рынка ряда иностранных компаний. Заработал также серьезный механизм господдержки.
В итоге производство товарного молока в стране в последние годы устойчиво растет — в среднем на три процента, или 600−800 тысяч тонн в год. При этом импорт сократился примерно на треть, более того, в 2020—2021 годах произошел взрывной, примерно на 20 процентов, прирост экспорта. Сегодня экспортируется каждый 25-й литр молока, произведенного в России.
Артем Белов: Отчасти, ведь ситуация с внутренним спросом оставляет желать лучшего. Молоко принадлежит к категории социально значимых товаров, продажи которых чувствительны к доходам населения, а те не демонстрировали заметного роста. Последние восемь лет россияне стабильно употребляют около 240 килограммов молока и молокопродуктов на душу населения в год. Потенциал роста производства еще большой: перевооружение, модернизация способствовали укреплению отрасли. Даже 2022 год выдался на удивление неплохим, несмотря на санкции, скачки валют, макроэкономическую турбулентность.
Производители хотят, чтобы в дополнение к федеральной поддержке они могли воспользоваться весомым пакетом местных льгот
При этом мы должны понимать, что стагнация внутреннего спроса, риски дальнейших ограничений, трудности с реализацией новых проектов, поставкой оборудования, зависимость от иностранного генетического и семенного материала никуда не делись. Поэтому будущее отрасли зависит от того, как будем преодолевать эти трудности. Приоритетом остается замещение импорта. Уровень самообеспеченности молоком и молокопродуктами сегодня на уровне 85 процентов. В последние годы мы поднялись на 10 процентных пунктов, но цель — дойти до 90 процентов, и это с учетом взятого темпа можно сделать в течение 3−4 лет.
Экспортные перспективы помогут раскрыться потенциалу молочной отрасли?
Артем Белов: Не так давно Всемирная продовольственная организация выпустила прогноз динамики глобальных рынков до 2030 года. Молоко в нем на первом месте: аналитики утверждают, что ежегодно мировое потребление будет прирастать в объеме, сопоставимом с рынком России. При этом список ведущих поставщиков давно не меняется: 80 процентов мировой торговли обеспечивают Новая Зеландия, Евросоюз, США, Уругвай и Аргентина. В четырех из этих регионов в ближайшее десятилетие, скорее всего, прироста не будет в силу ряда причин — ограниченности ресурсов, собственной климатической повестки
Какие молокопродукты наиболее перспективны для экспорта?
Артем Белов: Отгружается за рубеж, конечно, не сырое молоко, а готовая продукция, на которую приходится 80 процентов мировой торговли в молочном сегменте. Это биржевые товары: сухое молоко, сыворотка, сливочное масло, сыр чеддер и сыр для пиццы. Для стимулирования подобных поставок в России созданы новые инструменты, выдаются льготные инвестиционные кредиты. С прошлого года запущен механизм капекса по экспортно ориентированным проектам.
Многих аграриев, правда, смущала необходимость выбора: в 2021-м Минсельхоз РФ предлагал альтернативу — либо получаете льготный кредит, либо капексы. Но с прошлого года можно и то, и другое. Пугала сельхозпроизводителей и волатильность рынка. Но, если смотреть в перспективу 8−10 лет, нужно признать: мы входим в продолжительный период повышательного тренда. Он будет стимулировать экспортеров, создавая им новые возможности.
Как это может повлиять на стратегии развития?
Артем Белов: Приоритетом останется наращивание производства и консолидация ферм. Минсельхоз РФ представил очень интересную аналитику по этой теме. Хозяйства с поголовьем скота более тысячи в нынешней ситуации имеют доходность около 25 процентов. У тех же, кто содержит до 200 голов, рентабельность падает сразу втрое. Значит, масштаб имеет ключевое значение: комплексы на 500 и 3500 коров обслуживает примерно одинаковое количество работников, а финансовые результаты значительно разнятся. Перед средними и небольшими фермами в первую очередь стоит поколенческая проблема: дети не всегда хотят продолжать дело родителей. Это тоже подталкивает к индустриализации аграрного бизнеса. И производство молока будет сохраняться и даже расти при общем снижении поголовья скота, количества профильных хозяйств и семей, которые держат коров на подворье.
Предстоит также устранять нашу зависимость от западных средств производства. Что до недавнего времени подталкивало отрасль к росту? Частная инициатива, дешевые деньги, доступность лучших технологий. Теперь с последним сложнее. Выпуск какого-то оборудования необходимо локализовать у себя или договориться с альтернативными поставщиками. Но это небыстрый процесс, и, пока он не налажен, важно заняться повышением эффективности производства. Это вопрос конкурентоспособности, реализации экспортных шансов.
Какова эффективность господдержки молочного сектора?
Артем Белов: За последние 3−4 года объем помощи вырос в полтора раза. Кроме того, сами инструменты постоянно совершенствуются: проиндексирована стоимость ското-мест при расчете капексов, прорабатывается механизм увеличения стимулирующей субсидии для регионов, дополнительной поддержки небольшим и средним хозяйствам, чтобы модернизировать объекты животноводства без проведения государственной экспертизы. Но положение не везде равнозначное. На Урале, к примеру, и сегодня очевиден дефицит молока. В причинах нужно разбираться: почему недостаточно строят крупных животноводческих объектов при весомой господдержке и хороших ценах на продукцию?
Какова вообще динамика на Урале?
Артем Белов: Есть очень активные игроки в переработке. Это челябинская компания «Росмол», один из ведущих российских производителей, чья продукция в стране хорошо известна. В Свердловской области также сконцентрированы серьезные мощности — Ирбитский молокозавод, компания «Молочный Кит», о которой знают за пределами региона. Но ключевая проблема — сырье. Тут ситуация не так позитивна, как в некоторых других российских субъектах, поэтому и нужны инвесторы, готовые вкладываться в строительство крупных комплексов по производству сырого молока.
Почему Урал не дотягивает до уровня самообеспеченности?
Артем Белов: Причины разные. Когда инвесторы выбирают, где им работать, ориентируются на сумму доступных преференций, и нужно учиться мотивировать их. Даже если с этим все хорошо на региональном уровне, на местах не всегда понимают, как привлекать крупный бизнес к развитию территорий. Производители хотят, чтобы в дополнение к федеральной поддержке они могли воспользоваться весомым пакетом местных льгот. Для них важен диалог с властями, уверенность в том, что в любой ситуации будут услышаны.
Еще необходимо наличие свободных территорий. Чтобы содержать одну корову, нужно два гектара земли. Если строить относительно небольшую ферму на тысячу голов, потребуется уже две тысячи гектаров, а к типовому комплексу на 3600 голов должен прилагаться участок размером около 10 тысяч гектаров, и где-то это тоже может стать проблемой.
Но я уверен: мы сейчас недооцениваем потенциал региона, и отчасти поэтому еще не задействовали на полную мощь стимулирующие меры, хотя уральский рынок очень привлекателен. Здесь в радиусе тысячи километров находятся сразу несколько миллионников — Екатеринбург, Челябинск, Пермь, Уфа. Это большое население, хорошие объемы потребления.
Вкладываются в отрасль, как правило, местные инвесторы или роль сторонних предпринимателей тоже не стоит недооценивать?
Артем Белов: Костяк обычно составляют региональные инвесторы. У них свои амбиции, позволяющие расширяться, укрупнять хозяйства.
Что посоветовали бы местным властям, какие меры способствуют росту частных вложений?
Артем Белов: Бизнес в растениеводстве сезонный, а молочный — каждодневный, им нужно управлять постоянно. Корове ведь не скажешь: на новогодних каникулах не доимся. В молочном животноводстве не извлечь также и быстрой прибыли. Птица растет около 40 дней, свинья — 180. А если вы начали строить современную ферму, молоко получите только через три года, а окупиться вложения могут через 10 и более лет. Кроме того, требуется очень большой объем инвестиций на единицу произведенного продукта. Поэтому и расширяются меры поддержки от государства, которое хочет сократить сроки окупаемости.
В ту же сторону нужно двигаться и регионам, увеличивая свое софинансирование. В Башкирии, например, помимо 25 процентов возмещений из федеральной казны очень значительна доля регионального участия. В результате инвесторам компенсируют до 40 процентов затрат, а это совсем другая экономика и окупаемость проекта. Сельскому хозяйству во всем мире оказывают поддержку, и чем она существеннее, тем проще региону конкурировать с другими.
